В кабинете я тоже ничего не нашла. Нет, бумаг мне попадалось много, но ничего важного для меня не обнаружилось. Важного из документов. Потому что в одном из ящиков стола я нашла пачку ассигнаций, приклеенную с обратной стороны днища.

По моим меркам это были огромные деньги. Если расходовать экономно, хватит очень надолго. А экономить я умела.

В лабораторию я пришла после скудного ужина. Здраво рассудив, что за продуктами лучше отправиться поутру. На ночь глядя я смогу найти разве что неприятности.

Привычно под потолком вспыхнули лампы, озарив помещение ярким светом.

Я решила начать с дальней части. Там было меньше мебели, а значит, меньше возможностей что-то спрятать – управлюсь быстрее.

Оба стола оказались обычными и ничего не скрывали. На передвижном столике лежал стандартный набор инструментов.

В общем, всё как обычно, ничего особенного.

Я перешла в большую часть. Сначала проверила рабочий стол и стоящие рядом шкафы. Затем взяла приставную лесенку и прошлась по полкам, тщательно обследуя со всех сторон. Итогом стало несколько заноз, синяк на локте, которым я не рассчитала расстояние до угла, и толстая рабочая тетрадь, исписанная убористым почерком отца.

Я спустилась с лестницы, держа в руках это сокровище. Собиралась отнести в библиотеку, чтобы разместиться с удобством и тщательно изучить написанное, но не удержалась. Села на нижней ступеньке и раскрыла тетрадь на первой странице.

И застонала от разочарования. Текст был зашифрован. Или заколдован. В общем, абсолютно не читаем.

Пока листаешь страницы, кажется, что различаешь отдельные слова, но стоит вчитаться, только попытаться разобрать написанное… Как буквы сортировались в неизвестных последовательностях, рассыпались по разным строчкам. Понять, что написано в тетради не представлялось возможным.

Я в сердцах захлопнула её и хотела уже сунуть обратно под двойное дно за одной из полок, но потом передумала. Возможно, мне ещё удастся найти способ, как расшифровать эти записи. Я чувствовала, что в тетради сокрыто нечто важное. Не зря же отец так тщательно её защитил.

Спать я ложилась в расстроенных чувствах.

С одной стороны, нашлись деньги на дальнейшую жизнь. А с другой… Было ужасно обидно, страшно и непонятно – причём всё это разом.

Впрочем, проснулась я отдохнувшей и набравшейся сил на новые свершения. Грустные мысли вчера у меня были исключительно от недоедания. Сейчас схожу на рынок, закуплюсь продуктами, потом сытно позавтракаю. И всё сразу встанет на свои места. Можно думать, как жить дальше.

Я надела светлое платье, решив, что не позволю мрачным мыслям одолеть меня. Тщательно уложила волосы. Сверху приколола соломенную шляпку, украшенную скромным букетиком голубых цветов.

Долго размышляла – взять большую корзину или маленькую.

С большой можно сходить на рынок один раз и надолго. А маленькая в руках смотрится изящнее.

Усмехнулась своим глупым мыслям. Ну какое изящество? Я ведь не жениха отправляюсь выискивать, а продукты закупать. Если сама не дотащу, найму извозчика. Деньги позволяют.

Пока позволяют! Поправила я себя. Не стоит слишком транжирить отцовские ассигнации, пока я не определилась с дальнейшей жизнью и не нашла хоть какой-нибудь заработок.

Утро выдалось чудесное. Тёплое, солнечное. Как раз для прогулки на городской рынок.

Отец всегда снимал дома в квартале, где жили обеспеченные люди. Вот и сейчас я шла по тенистой улочке, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Мои временные соседи, обитатели особняков и особнячков, ещё спали.

Но стоило свернуть за угол очередной ограды, как всё резко переменилось. Меня окутал шум большого города. Люди спешили по своим делам, стараясь не сходить с тротуаров. Ведь по проезжей части носились экипажи и всадники.

Ещё несколько минут, и я ступила на территорию городского рынка. К счастью, прежде я часто бывала здесь с Берси, поэтому знала, куда идти.

И всё равно оробела.

Рынок шумел ещё больше, чем город. Кричали зазывалы, сообщая, что именно у их хозяина самый ароматный сыр, самое парное молоко и самое свежее мясо. Кричали продавцы, сообщая то же самое, но уже конкретному человеку. Кричали и сами покупатели, требуя вернуть деньги за просроченный товар или недовешенный кусок.

Прямо на моём пути стояла торговка с лотком свежей сдобы. Живот свело от голода, напоминая, что сегодня я не завтракала. А вчера и позавчера ела лишь жидкую кашу, которая не насыщала желудок. Напротив, вызывала желание съесть что-нибудь посущественнее.

– Два пирожка с луком, – я протянула женщине одну из двух взятых с собой ассигнаций.

– Барышня, миленькая, да где ж я тебе столько сдачи найду! Утро же, ещё не наторговала! – заголосила она неприятно визгливым голосом.

– Хорошо, – я не стала спорить и убрала купюру в карман платья.

– Барышня, не спеши, погоди! – тётка тут же сменила тактику и теперь говорила елейным голосом с заискивающими нотками. – Вон какая худенькая. Что тебе два пирожка. Бери все десять. И ты покушаешь, и мне приятно, что такой хорошей девушке моя выпечка пошла. Ты не думай, она свежая. Я тесто с вечера развела. А с утра пораньше встала, печь растопила, пирожков налепила да напекла.

Я была голодна. Женщина настойчива. Поэтому сговорились мы быстро. Пирожки, сложенные в кулёк, перекочевали в мою корзинку.

Торговка пожелала мне хорошего дня и попыталась скрыться. Я еле успела схватить её за рукав.

– Уважаемая, вы забыли дать мне сдачу.

– А-а, сдачу. Ну конечно, запамятовала. Это всё проклятая жара.

Я проследила, как она отсчитывает купюры меньшего достоинства и монеты, убедилась, что всё правильно, и тоже пожелала ей хорошего дня. После чего отправилась дальше. За спиной услышала, как торговка пробормотала проклятие мне вслед, и покачала головой.

Странная женщина. Это ведь она пыталась обмануть меня и лишить моих же денег, а теперь пылает ненавистью, словно всё было ровно наоборот.

Я пожалела, что решила купить пирожки у неё, а не в знакомой пекарне, но было уже поздно. Торговка растворилась в галдящей толпе. А я была слишком голодна, чтобы медлить. Поэтому развернула кулёк, достала пирожок и вгрызлась в сдобное тесто.

Я съела два или три, прежде чем почувствовала, что голод отступил достаточно. И можно спокойно заняться покупками.

Я старалась не брать много. Ведь неизвестно, когда вернётся отец. И вернётся ли вообще. Разговор с бакалейщиком не шёл у меня из головы.

И всё равно корзина быстро оказалась заполнена. Мясо, крупы, овощи, чуть-чуть фруктов. Полфунта леденцов, очень уж захотелось.

Съев ещё пирожок, я окончательно повеселела и отправилась к стоянке извозчичьих экипажей. Продукты оттягивали руки, которые я меняла чуть ли не каждую минуту. И всё равно еле дотащила.

Я уже видела ближайшего ко мне извозчика, худого и морщинистого. И даже открыла рот, чтобы позвать. Пусть он спустится и поможет дотащить корзину.

Но ничего не успела.

Меня окружили мужчины в чёрной форме королевских гвардейцев. И над ухом прозвучало страшное:

– Именем короля вы арестованы!

Глава 7

Что?

Я испуганно огляделась.

– Как арестована? Почему арестована? – прозвучало, наверное, жалко, но я никак не могла осознать происходящее. И бездумно двинулась в сторону экипажей.

– Вот-вот, ваше благородие! Я же говорила, что она сбежать собирается! Как пить дать собирается! К извозчику побежала. Я сигнал и подала, – раздался за спинами законников знакомый визгливый голос.

И тут же меж ними просунулась тётка, продавшая мне пирожки.

– Я не собиралась бежать. Я хотела доехать до дома, – я чуть приподняла корзину с покупками, которая вдруг стала совершенно неподъёмной и всё-таки выпала из рук.

Тут же по мостовой покатились яблоки, подпрыгивая на камнях.

– Собрать! – велел высокий гвардеец, в котором я признала командира.